Осада Триполи шла уже вторую неделю.

Город жил и боролся практически в полном окружении. Не прекращающиеся ни на секунду налёты «европейских стервятников» не смогли сломить дух мужественных патриотов. И войска  Коалиции вынуждены были начать наземную операцию...

***

Али, восемнадцатилетний паренёк, верный солдат Джамахирии, сидел на корточках, крепко прижимая к себе автомат, и с упоением пускал кольца дыма в огромный звёздный купол когда-то мирного неба Ливии.  От выстрела снайпера Али защищал высокий бруствер окопа, который для молодого араба стал фактически вторым домом.

Настоящий дом Али, во дворе которого он когда-то играл со своими братьями, сейчас был захвачен врагами. Натовцы, опасаясь уличных боёв с правительственными войсками, позволили первыми войти в город мятежникам. Войска верные полковнику Каддафи к тому времени уже отступили из города и в Мисрате оставались только старики, женщины и дети. Натовские шакалы не пощадили никого. Город был завален трупами. Потом, уже потом, все европейские каналы передадут, что резню в городе устроили джамахерийцы.

Лёгкий берберский ветерок «гибли» принёс дыхание пустыни, вытеснив освежающий среднеземноморский бриз.  Гибли одновременно пах тёплыми домашними лепёшками и мамиными руками. Такой запах, наверное, должно иметь детство. Мама…

Али вздохнул, и потянулся за пачкой сигарет, стараясь не думать о родных. Их уже нет и ему осталось только одно-  мстить. 

Затянувшись очередной сигаретой, Али стал разглядывать пачку. На ней были написаны буквы незнакомого ему алфавита. Рубинового цвета пачку украшал, поблёскивающий золотом в лунном свете, двуглавый орёл.

- Фэдэралы.- неожиданно сам для себя вслух по-русски произнёс Али и улыбнулся.  

***

Русские в  Триполи появились неожиданно. 

Примерно, месяц назад правительственные войска, преследуя группу повстанцев, перешли границу Туниса в районе Дехибата.  На шоссе ливийский БРДМ наткнулся на стоящего на обочине человека в камуфляже. Сначала ливийцы приняли его за натовца. Он был европейской внешности и всё его телосложение выдавало в нём человека военного, ну, или привыкшего обращаться с оружием не только в тире. 

Человек ничуть не испугался и не попытался скрыться, а наоборот замахал руками и громко закричал на незнакомом языке. На его счастье, в подразделении, которое проводило на этом участке разведку, служил капрал Ильяс ибн Хамид, получивший образование ещё в Советском Союзе в одном из московских вузов. Именно Ильяс и   признал в незнакомце русского. 

Незнакомец представился «Юрой» и сообщил, что здесь в одном из домой нам окраине посёлка находится около взвода таких же как он русских ветеранов, которые по поддельным документам, в основном гражданскими бортами, по отдельности прибыли в Тунис с желанием в дальнейшем перейти в Ливию и примкнуть в качестве отдельной интербригады к правительственны войскам полковника Каддафи.

-Хотим драться за вашу Свободу с пиндосами!- радостно крикнул в ухо Ильясу Юра, когда ливийцы вместе с русскими на броне двигались в сторону Триполи.

-С кем драться, простите? – стараясь заглушить рёв БТРа переспросил Ильяс, почти сразу переименованный союзниками в «Илюху».

-С пиндосами, с пиндосами! С начала с ними разберёмся, а потом и за медведпутов возьмёмся!!! – не переставая улыбаться,  кричал русский командир.

Ильс улыбнулся в ответ, так и не поняв, кто это такие «пиндосы» и «медведпуты», но самое главное,  что такие отчаянные парни, как эти русские, готовы сражаться за их Родину.

***

Русский отряд встретили в лучших традициях восточного гостеприимства. Им выделили одну из гостевых правительственных резиденций и уже через час над ней реяло алое знамя и чем-то вкусно пахло от большого котла, установлено на мраморном балконе.

Братский вождь лично принял русского командира в своём знаменитом бедуинском шатре. Они долго пили чай, сидя на персидских коврах, и говорили про Свободу, про Родину и про то, что когда-то, возможно, полковник сможет приехать в Россию в маленький русский город Тверь в гости к своему новому другу Юре. И Юрина жена обязательно по такому случаю приготовит свой фирменный лагман.  

Юра достал из нагрудного кармана и показал Каддафи маленькую фотографию, на которой красивая женщина обнимала двух одинаковых ребятишек.

-Это мои. Всегда у сердца.

Рассматривая пожелтевшую фотографию и вспомнив своё детство, Каддафи произнёс вполголоса:

- Мы, бедуины, наслаждались свободой среди природы, всё было первозданно чистым…  Между нами и небом не было никаких преград. И сейчас их не должно быть ни у нас в Ливии, ни у вас в России. Пусть твои дети, дорогой Юра, будут счастливы и похожи на своего отца-настоящего Человека. Такими людьми, как ты и твои воины, должен гордиться русский народ.

На прощание два полковника, русский и ливийский, обнялись и Муаммр, глядя прямо в глаза Юре сказал:

- Я очень рад, что вы с нами. Это придаст моим солдатам уверенности в нашей правоте. Если вы будете рядом- они не отступят. Им будет просто стыдно это сделать.

***

Али убрал пачку и хлопнув себя по коленке снова сказал по-русски:

-Карашо. Живь курылка.

Эти и несколько других русских слов он успел выучить, когда вечерами вместе со своими друзьями, если был, конечно, свободен от нарядов, приходил в русский лагерь.  Русские парни, а в особенности их командир, полковник Юра,  вызывали у всех ливийских солдат, которых русские почему-то называли «федералы», большую симпатию.

Было большой удачей, застать у русских в гостях Ильяса. Тогда русский командир садился возле костра, закуривал сигарету, и начинал рассказывать ливийцам разные истории, а Ильяс их переводил на арабский.

Вот и вчера Юра рассказывал об одной русской крепости, которая много дней сражалась в полном окружении. У её защитников заканчивалась вода. Её остатки давали только раненым и пулемётам. Когда кончались патроны- русские солдаты шли в штыковую атаку, и в рукопашной убивая захватчиков, решали исход боя. Они погибли почти все. И последний из них теряя силы, нацарапал на стене «Мы умираем, но не сдаёмся».

Одобрительный гул прошёлся по рядам. Ливийцам очень понравилось. Эта история была похожа на те события, которые сейчас переживал Триполи.

-А вы знаете, какая завтра ночь?- вдруг неожиданно спросил Юра у ливийских солдат. Ильяс перевёл.

- Они не знают.- за всех, после паузы, ответил Ильяс.

-Тогда слушайте. Завтра Волшебная ночь. Завтра Иванов день или ночь на Ивана Купалу. Это очень древний русский праздник. В эту ночь расцветает цветок папоротника, который смелым укажет, где зарыт клад. Правда, надо быть очень смелым. Клад охраняет всякая нечисть и просто так она с сокровищами не расстанется. А можно ещё  в эту ночь сорвать цветок Иван-да-Марья и тот выполнит любое желание, но плата за это будет немалая.   

Ливийцы не знали такого растения «Иван-да-Марья». На их земле оно не росло.

- Ничего, хлопци, не переживайте. У вас тута теж багато чого гарного е, чого в России  нема.

Иногда русский полковник переходил на весьма странный язык, который Ильяс переводил чисто интуитивно.

- Товарищ Юра сказал, что Всемилостивейший Аллах никогда не оставит своим вниманием нашу благословенную Родину.

Ливийцы дружно закивали головами и довольные стали расходиться по своим казармам.

 

 

 

 

***

На следующую ночь войска Коалиции перешли в решительное наступление. Сначала несколько часов артиллерия утюжила пригороды Триполи, а потом пошли танки и пехота.

Батальон первой гвардейской бригады, где служил Али, первым встретил врага на подступах к городу. На узких улочках восточного города завязались бои.

Али, постоянно меняя позицию, перебегал из дома в дом. Дав из оконного проёма автоматную очередь по переползающим в конце улицы «пиндосам» (теперь все ливийцы знали, как правильно называть американцев), Али услышал знакомую речь из соседней комнаты. Русские!

-Шо, хлопче, туго? – широко  улыбаясь, с  почерневшим от копоти лицом, закричал ему полковник Юра. - Ничего зараз ми им так вмажем, що чортам нудно стане. Дизнаються, що таке русская зброя. Тут переможним маршем не пройдеш. Тут стоять русские  хлопци!

Сзади загоготал русский пулемётчик и как бы в подтверждение слов своего командира открыл шквальный огонь по натовцам. Натовцев с улицы как ветром сдуло.

- Меняем позицию!- закричал и замахал рукой в сторону русского лагеря Юра. –Щас они нас с землёй ровнять будут, суки…

Юра, добавил ещё несколько слов, которые достаточно красочно характеризовали желание русского командира вступить в половую связь в самых изощренных формах со всеми американцами, включая их национальных флаг.

Понять то, что говорит товарищ Юра Али не мог. Даже, если бы он знал русский, то всё равно последние фразы заглушили разрывы мин.

 

                                                                                                ***

Русский отряд, а вернее то, что от него осталось, держался в резиденции уже более суток, блокируя несколько кварталов вокруг. Утром к нему подошла рота ливийского спецназа, посланная Каддафи, чтобы помочь русским отступить на западную окраину города, где начинали сосредотачиваться правительственные войска.

-Друже, мы отсюда никуда не пойдём- сказал ливийскому лейтенанту Юра, вытирая пот со лба.- Видишь, там,- показал он рукой в сторону порта Ферри-  сейчас идёт погрузка на транспорты беженцев. Если мы сейчас оставим позицию, то их всех перережут ваши повстанцы. 

Лейтенант прекрасно понял полковника. Без перевода. Он поступил бы точно также, но у него сейчас был приказ Каддафи вернуться любой ценой.

Он заглянул в глаза русскому Солдату и крепко пожал ему руку.

-Карашо, товарищ. 

-Да, дорогой, вот парнишку с собой прихвати- показал на сидевшего в углу Али Юра.- Ему жить надо…

Али попробовал протестовать, но получив прямой приказ от лейтенанта, подчинился. Они обнялись на прощанье.  Ливийский и русский солдаты.

-На вот держи на память, -сказал Юра и извлёк из кармана разгрузки маленького игрушечного индейца. – Они тоже сражались за свою Свободу.

Осторожно пробираясь по узким улочкам ливийцы услышали, как в резиденции запели:

 

 

***

Войска Коалиции спешно покидали землю Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии. Резолюция Совбеза ООН о прекращении огня и выводе войск НАТО, поддержанная Россией и Китаем, возымела своё действие. 

Вместе с натовцами в транспортные самолёты грузились и остатки мятежников. Там, в Европе, их ожидала незавидная участь эмигрантов. Многие из них закончат свою жизнь в полной нищете, питаясь отбросами бывших союзников….

                                                                                                  ***

Али шёл по улице. Того, что он пережил за несколько последних суток хватило бы на сотни таких жизней, как у рядового Али ибн Ахмеда, бойца первой гвардейской бригады.

Он свернул за угол и остановился. Правительственная резиденция, где размещался русский отряд, больше не существовала. Белоснежный, как вершина Килиманджаро, мрамор в один миг стал братской могилой для всех русских добровольцев. Бомба, сброшенная на Триполи тяжёлым натовским бомбардировщиком, попала прямо в здание резиденции.

Али наклонился и поднял с земли желтоватый листок. Это была фотография. Пробитая в нескольких местах и залитая кровью, но на ней ещё можно было различить, как красивая женщина обнимает двух одинаковых ребятишек…

 

     Москва, 2011