Дмитрий Цинь

 

 

Диалектика

 

Пегас мирно пасся на склоне Геликона. Божественная идиллическая картинка. Простой крылатый конь спокойно щиплет травку у подножия красивейшей горы. Погода прекрасная, небо чистое, солнце катится к закату. Рай.

К молодому Пегасу подошел Старый Конь. Пегас знал его. Не мог не знать. Тот был ужасным занудой, лез ко всем со своими нравоучениями, давал советы, поучал. Ну, кому это может понравиться? Он же считал, что несет большой груз знаний, который необходимо передать следующему поколению. Каждое его слово – на вес золота. И ему надо торопиться передать эти знания, пока он еще что-то видит, что-то слышит, и может передвигаться.

Старый Конь подобрел к Пегасу и присоединился к трапезе.

«Вот, принесла его нелегкая. Сейчас нажрется и начнет», - подумал Пегас, но виду не подал, а продолжал жевать сочную травку. Так они, молча, ужинали минут пятнадцать.

-- А помнишь ли ты, мой юный друг, кем была твоя мать? – начал бормотать Старый Конь.

-- Не помню, потому что родился в день ее смерти, - спокойно ответил Пегас, стараясь не раздражаться.

Этот вопрос Старый Конь задавал ему не раз. Сейчас он задаст второй традиционный вопрос.

-- А знаешь ли ты, кто была твоя мать? – ни сколько не обратив внимания на ответ Пегаса, продолжил допрос Старый Конь.

-- Знаю, она была горгоной, - ответил Пегас.

Со стороны могло показаться, что два артиста играют перед зрителями спектакль. Причем, этот спектакль они играют таким составом уже очень давно, и он им порядком надоел. Но надо играть.

-- Еще какой горгоной! Ты должен об этом всегда помнить, - наставлял Старый Конь, - спроси об этом своего отца.

-- Да спрашивал я, - начал раздражаться Пегас, - что дальше?

-- А ты не груби старшим, молод еще, - заворчал нравоучительный наставник.

-- Хорошо, хорошо, прости, - попытался смягчить разговор Пегас.

-- «Прости», ты еще очень юнн. А мы с твоим отцом ух, как… - дальше Старый Конь стал бормотать так, что разобрать было невозможно, - он на мне, я под ним, вперед…. А теперь вон вас каких делают, с крыльями!

У Пегаса по спине пробежали мурашки. Он взъерошился, чуть потянулся в разные стороны, расправил кожу. «Вот, зануда! Каждый раз меня крыльями попрекает. Наверно, была бы его воля, переломал бы их мне», - глубоко вздохнул Пегас.

-- А мы без крыльев такие подвиги совершали, - не унимался Старый Конь, - Да была б моя воля, я бы запретил всякие там крылья! Все вам жизнь упрощают, все бы вам соломки, где надо подстилать. Эх, молодежь!

Со склона Геликона издали послышался женский смех и голоса. И на лужайку выбежали музы – молодые богини.

-- Пегас, иди к нам, давай поиграем! – позвала крылатого коня Терпсихора, - я тебе хлебушка с солью принесла!

Пегас сразу как-то весь распрямился, расправил перышки, затопал копытами.

-- Вот, я расскажу твоему отцу, с кем ты шуры-муры крутишь! – укоризненно заржал Старый Конь.

-- Да с кем? Это ж сестры мои двоюродные! Что опять не так-то? – глаза налились кровью.

-- Да все вы тут родственники, а срам, какой вытворяете, тьфу!

-- Дед, ну ты чего такой зануда? Мы ж молодые!

Старый Конь еще раз сплюнул в сторону, оскалив желтые сточенные зубы, и поплелся подальше от шума и гомона, который устроили музы.

Пегас, радостно подскакивая, умчался к девчонкам.

«Да, как они будут жить без нас на этом свете? Не понимаю. Все прожрут, все достояния спустят за вечер. А, ведь им со злодеями сражаться. Эх, пропадут, непутевые», - бормотал себе под нос Старый Конь. Вдруг, он пошатнулся, попробовал выставить ногу в сторону, чтобы удержать равновесие, да не смог. Так на бок и завалился. Глаза затянулись поволокой. Он попытался позвать на помощь разбушевавшуюся молодежь, но кроме еле слышного хрипа, ничего не вышло. Старый Конь глубоко вздохнул и умер.

А Пегас уже мчался в небе, приближаясь к своему Олимпу.

 

Москва, октябрь, 2011