Семенов

***

Утро. Наблюдаю такую картину. На сиденье сидит молодая женщина, достаточно сдержанно накрашена, в ушах, как водится маленькие наушники. Взгляд где-то там, далеко. Немного покачивает головой, очевидно, в такт музыки, которая льется в уши.

На скамейке напротив очень внимательно ее рассматривает мужчина лет сорока пяти.

Женщина то прикроет глазки, то откроет. Вся в своих мыслях. А мужчина вглядывается в нее, прямо к ней в глаза заглядывает.

Вот, говорят, что можно дотронуться взглядом. Видимо, у него получилось. Женщина вернулась из виртуального акустического мира и обратила внимание на того, кто ее изучает.

Вы играли когда-нибудь в гляделки? Надо смотреть друг другу прямо в глаза, не моргать. Проигрывает тот, кто первый отведет взгляд. Мы в школьные годы играли в эти игры в метро. Сначала между собой, а потом заманивали безмолвно в эти игры случайных попутчиков. Время в пути проходит незаметно. А веселья сколько потом!

Вот такую картину наблюдаю тихо, чтобы не спугнуть. Она на него смотрит уже с явным интересом, с какой-то мимолетной игривостью во взгляде. Он на нее. Одна остановка, две. А народ толкается, перекрывает обзор, и мне наблюдению мешает. Подъезжая к третьей станции, она встает и начинает пробираться поближе к двери, готовится выходить. Он остается сидеть на месте.

Поезд остановился. Двери открылись. Она добралась до выхода и около самой двери повернула голову в его сторону. Он смотрел на нее. Она слегка кивнула головой, мол, пошли, чего сидишь? И вышла.

Мужчина, тормоз, дернулся, было, но поезд уже ушел.

***

Станция метро Комсомольская. Ее смело можно награждать орденом Дружбы народов. Еще бы, сразу три вокзала. Нигде в мире такого нет. Вот и зачерпывает каждую секунду эта станция метро гостей столицы. Кто приехал, кто уехал. Бешеная миграция.

На платформе на скамеечке расположилась большая семья. Муж с женой, малые дети, еще двое мужчин, односельчан, наверное. И три женщины, подруги, скорее всего.

Очень возможно, что в Москве впервые. И в метро спустились в первый раз.

И вот, в ожидании поезда, расстелили женщины тряпочку-скатерочку на мраморной скамеечке. На нее – яички, курочка, котлетки домашние, хлебушек. Бутылочка с чем-то красным, морс, наверно.

Только скатерть – самобранка развернулась, на платформу приходит поезд. Народ засобирался в дорогу. Яички, курочка, котлетки быстро убрали по пакетикам, бутылочку морса спрятали, в сумки все уложили, дернулись к поезду – а он закрыл двери. «… следующая станция Курская».

Народ поразводил руками, посмотрел в туннель, и пошел опять на скамейку. Женщины засуетились вокруг расстеленной скатерти. Опять начали метать бутерброды, яблоки, плавленый сырок, бутылка с молоком. Только приготовили, разложили, опять поезд приходит. Вот, незадача! А что поделаешь, давай опять укладывать завтрак по сумкам и баулам.

Только мешки в руки и к поезду – а он опять двери закрыл и ту - ту. Народ опять переглянулся, мужики в затылках почесали и пошли опять на скамейку.

А я на работу побежал…

***

Нигде так нежно, искренне, самоотверженно не целуются, как в метро на эскалаторе. Тинто Брасс отдыхает. Вот, сколько в этом эротики.

Эскалатор едет вниз. Парень стоит на ступеньку ниже, спиной к движению. Девушка перед ним.

Он держит ее за попу. Простите, за круглые части джинсовых брюк. Очевидно, в настоящее время это и есть граница дозволенного, некий рубикон. Вот тебе попа, простите, джинсы, и ша! Есть же этические нормы, воспитание, в конце концов.

Она его держит в напряжении. Простите, она его держит обеими руками за затылок. Тоже своего рода предел дозволенного. Мы же не одни, мы же в метро.

И пошел первый поцелуй. С ним начинается движение по чудесной лестнице, с ним же и заканчивается.

Она ест его глазами и губами одновременно. Он нежно, слегка поглаживает ее. Ну понятно, да?

Оторваться от этой картины очень трудно.

Спрыгнули с лесенки, и бегом в припрыжку на платформу. А там опять «сплетенье рук, сплетенье ног…». Ну, думаю, понятно. Влюбленные на долгое время расстаются, не могут никак расстаться.

Ха. Подходит поезд и они оба в него шнырь. И уже прижались в уголочке….

***

Сегодня утром. Умора. Все-таки, жизнь смешнее любого вымысла. Сколько уж такого слышал. И розыгрыши всякие смотрел. Все равно, понаблюдав это только что в метро, пришел в восторг от увиденного.

Все достаточно банально. Вошла в вагон девушка. Темные очки, это важно. Зачем, потом поймете. Конечно, из ушей торчат проводочки. Я не повторяюсь, просто очень распространено слушать в метро плеер. Ну просто, каждый пятый в наушниках. И вот, самое главное в одежде – под черным распахнутым пиджачком фиолетовый тонкий свитерок или кофточка, не знаю, как правильно назвать, с очень широким, ну очень, и низким, ну очень низким воротничком. Короче, на лицо такое декольте, что мама дорогая. И есть, на что посмотреть, а не просто так.

Мужчина стоял у двери, до этого всю дорогу сутулился, зевал, глаза сонные, еле открыты. Тут смотрю, выпрямился, скорее вытянулся. И был то от рождения метр шестьдесят, глядишь, уже на все метр восемьдесят тянет. Сон прошел, глаза большие, заинтересованные, смотрят сверху вниз. Кофточка, наверно, понравилась.

Еще один мужчина сзади не удержался, аж подошел и заглянул ей через плечо, сделав вид, что изучает схему метрополитена на стене. А сам глазами шарь!

На следующей остановке влетает запыхавшийся парень. Прямо головой почти ей в грудь утыкивается. Тут же краснеет, разворачивается от нее в сторону двери. Потом занимает позицию в пол-оборота. Голова стремится еще левее и вниз. Ведь все равно ничего не видит, но лишь осознание того, что в том направлении должна открываться такая красота, заставляет неприкрыто изгибаться.

Огляделся я вокруг. Ни один мужчина, находящийся поблизости, не остался равнодушным. Каждого потянуло, как магнитом.

Все это время, девушка была в темных очках. И куда она смотрела, никто увидеть не мог. Но какая-то мимолетная мимика на губах, на лобике, давала понять, что всех взволнованных она увидела. И ей нравится такое внимание. И даже, продолжая издеваться над окружающими, несколько раз поправила проводки от плеера, лежащие на открытой груди.

Хорошее начало дня, не правда ли?

***

Вагон полупустой. Стоят две девчоночки, явно подружки. Лет по 18-19. Очень оживленно о чем-то разговаривают, смеются. На остановке заходит мужчина. Костюм, галстук, кожаный кейс в тон ботинкам. С иголочки. Посмотрел налево – направо, увидел девчонок и прямехонько к ним.

- Настя, привет! Не узнала? – обращается он к одной из девушек.

- Узнала, - машинально отвечает растеряшаяся Настя.

Ее подружка смотрит на мужчину. Внимательно, с ног до головы. В глазах немного зависти, рот приоткрыт, улыбка.

- Как здорово, что мы встретились! – мужчина не снижает темпа общения, - даже и не вспомнить, когда и общались! А ты приходи в гости. Помнишь, где я живу?

- По-о-омню, - отвечает Настя, которая все еще никак не может прийти в себя.

- Ну, пока, до встречи! Буду ждать! Приходи сегодня часиков в девять! – и парень выбегает на очередной остановке.

Девчонки провожают его глазами. Настя пытается помахать ручкой. Двери закрываются, поезд уезжает в туннель.

- Насть, это кто был? – спрашивает подружка.

- Не зна-а-аю! – чуть не плача от досады, произносит Настя.

***

Милиция в метро, это тема особая. Ой, простите, полиция. Каждый день наблюдаю на станции Тимирязевская. Ходят по трое, ну а как еще то? Пацаны лет по восемнадцать. Форма милицейская на пять размеров больше. В этот раз не оговорился. Милиция стала полицией, а форму они милицейскую носят. Так вот, на кого эту форму шили и почему на них одели?

Скрючился в три погибели, глаза испуганные. Это он нас охраняет, порядок стережет. Ну, да ладно. Вырастут, заматереют, взгляд станет наглым. Грудь колесом станет. Тогда мы про них по-другому заговорим.

Поезд стоит на платформе, двери открыты. Заходит молодой мужчина и встает у двери, прислонившись спиной к периле. Сам люблю так стоять в поезде. Следом за ним подбегают две девушки – милиционера - полицейских. Короче, лейтенанты. Одна в вагон зашла, другая на платформе осталась. Видно, что дала команду машинисту, двери не закрывать.

Та, что в вагоне обращается к молодому мужчине :

- Мужчина, пройдемте со мной.

- Не пойду.

- Мужчина, прошу Вас выйти из вагона и пройти за мной.

- Вам надо, Вы и выходите. Я никуда не пойду, мне ехать нужно, - мужчина упирается, грозно смотрит на лейтенанта в юбке.

Девушка обращается к подруге:

- Валя, он не хочет идти.

- Не хочет? – переспрашивает Валя.

- Не хочет.

- Ну ладно, пошли, - и подруги уходят.

Двери закрываются, поезд уезжает.

***

Да, разные люди, разные судьбы. А ты едешь и наблюдаешь.

Вот на одной скамейке сидят две пары.

Первая – оба в джинсе, возраст лет по двадцать, ну, может с «хвостиком». Девушка полулегла на своего кавалера. Спит без задних ног. Парень правой рукой обнимает то, что спит, левая безвольно болтается. Голова опущена вниз, тоже спит. Спят оба. Время 8:10 утра. С ночной смены едут? Да нет, в каком-нибудь ночном клубе устали, домой возвращаются. Дело молодое. Помню, и сам в молодости по утрам спал в метро, возвращаясь с каких-нибудь праздников.

Вторая пара. Возраст тот же. Такие же молодые. Одеты попроще, но чистенько. Не спят. У юноши на коленях сидит ребенок, девочка лет двух. Девочка болтает в руках соску. К соске привязана тряпочка в виде веревочки. Тряпочка белого цвета. Точнее, раньше, очень давно она была белой. Теперь просто грязная. Ребеночек болтает эту тряпку в руках, соска во рту. Перед родителями стоят два огроменных баула, связанных друг с другом простыней. Точнее, один баул, а другой просто узел. Знаете, что такое узел? Расстилают покрывало, на него в середину складывают вещи, например. А затем углы покрывала крест на крест связывают. Получается узел.

Засобирались выходить. Мама ребеночка к себе на руки взяла, молодой отец встал, приподнял связку, повесил себе через плечо. На «Комсомольской» вышли.

А те, первые, как спали, так и спят.

Одинаково молоды, одинаково красивы. Одинаково счастливы, наверно. А в чем разница, страна?

Продолжение следует...

Эти заметки будут постепенно пополняться, текст будет редактироваться. Вобщем, жду ваши интересные наблюдения, будем вместе писать.

Метро